Лишь один из них, предводимый графом Монсоро, поднялся па хоры и то ли сел на скамью справа от Гизов, то ли встал на ее приступку.
– Э, сударь, – сказал хозяин, – всякое бывает.
Генрих остолбенел от изумления и уставился па герцога Анжуйского.
– А, плевать на все! Но я чертовски устал и зверски голоден.
– Ну, – сказал Реми, – как вы себя чувствуете?
– Братие! – продолжал проповедник. – Земля наша есть юдоль скорби, где человек большую часть своей жизни утоляет жажду одними слезами.