– Малость привычки, брат мой, вот и все, – скромно заметил Горанфло.
Генрих устремился в покои королевы. Он преподнес в дар своей супруге жемчужное ожерелье стоимостью в двадцать пять тысяч экю, обнял ее и расцеловал в обе щеки – обряд, который ему не случалось проделывать уже более года, – а потом попросил Луизу снять с себя все драгоценности и надеть власяницу.
– Одну-единственную сардинку, – сказал Горанфло, – и один стакан, не больше.
Я ответила на эти слова вздохом. Все, что говорил граф, было вполне разумно и походило на правду.
– Рядите в золотую парчу всякий сброд, – и Шико ткнул пальцем в пажей, – а вы, вы – дворянин, полковник, отпрыск Клермонов, почти принц, наконец, вы являетесь на бал в простом черном бархате.
– Большая потеха, – ответил Шико, – но пусть лучше доживет до прибытия этого человека из Авиньона.