– Вы, кажется, уж слишком на него рассердились, – заметил Мизинчиков.
– Гостей-с Егор Ильич наприглашали-с, ученых-с; по большим дорогам ездят, их собирают-с, – с наслаждением пропищала девица.
– Никак нет-с, они сейчас изволили отъехать-с. Я с тем и шел доложить-с.
– Более через Матрену-с, – заметил Видоплясов, – потому что Матрена истинная дура-с и, бымши истинная дура-с, притом же невоздержная характером женщина, через нее я таким манером-с пошел жизнию моею претерпевать-с.
– Как! он смел обругать меня, – меня! да это бунт! – завизжал Фома и вскочил со стула.
– Это, брат, знаешь кто? – шепнул мне дядя, – ведь это ее отец!