Я спал, крепко без снов. Вдруг я почувствовал, что на мои ноги налегла десятипудовая тяжесть. Я вскрикнул и проснулся. Был уже день; в окна ярко заглядывало солнце. На кровати моей, или, лучше сказать, на моих ногах, сидел господин Бахчеев.
Несколько минут дядя молча ходил по комнате, как будто в борьбе сам с собою.
– Но, боже мой! он уж и мирится с этою мыслью! – сказал я в отчаянии.
– Вы, кажется, уж слишком на него рассердились, – заметил Мизинчиков.
– Гостей-с Егор Ильич наприглашали-с, ученых-с; по большим дорогам ездят, их собирают-с, – с наслаждением пропищала девица.
– Никак нет-с, они сейчас изволили отъехать-с. Я с тем и шел доложить-с.