– Да; но он педант, – небрежно заметил Обноскин.
– Да вы не сердитесь, пожалуйста, на меня, не обижайтесь; и без того много горя! – сказала она просящим голосом, а между тем насмешливая улыбка слегка мелькнула на ее хорошеньких губках.
– Боже мой, какая неосторожность! ведь вы знали, что за вами следят?
– Однако ж, если судить с другой точки зрения, – заметил Обноскин с беспокойством, поглядывая на приотворенную дверь, – то посудите сами, Егор Ильич … ваш поступок в моем доме … и, наконец, я вам кланяюсь, а вы даже не хотели мне и поклониться, Егор Ильич …
– А Фома-то Фомич, что с ним теперь в поле-то будет-с? – пропищала девица Перепелицына.
– То есть как это обольстить? – спросил я с удивлением.