Цитата #235 из книги «Неестественные причины»

Джейн Далглиш ответила племяннику, что раньше звонил Р. Б. Синклер и пригласил их обоих в воскресенье к себе поужинать. Она обещала поговорить с Адамом и позвонить. Далглиш, любовно разжаривавший яични­цу, был заинтригован. Но вслух ничего не сказал, только выразил согласие. Это уже что-то новенькое. Он знал, что его тетка бы­вает в «Настоятельских палатах», – но не то­гда, когда он к ней приезжал. Известно было, что Синклер гостей не принимает и сам ни к кому не ходит. До сих пор одна лишь Джейн Далглиш пользовалась особой при­вилегией. Впрочем, догадаться, почему такое новшество, было нетрудно. Синклер хочет обсудить убийство Сетона с профес­сионалом, от которого можно услышать ква­лифицированное мнение. Что великому че­ловеку тоже не чужда такая слабость, как простое любопытство, и приободряло, и не­много разочаровывало. Зловещая тема на­сильственной смерти оказалась притяга­тельной даже для того, кто принципиально не принимает участия в общественных де­лах. Но, разумеется, ужинать Далглиш к немупойдет. Слишком велик соблазн. Далглиш знал по опыту, что личное общение со зна­менитостью грозит болезненными разоча­рованиями. Но в случае с Р. Б. Синклером кто бы не рискнул?

Просмотров: 5

Неестественные причины

Неестественные причины

Еще цитаты из книги «Неестественные причины»

– Тактично, в меру своего разумения, – ответил Синклер. – Но цель у него была именно такая. Я объяснил ему, что даже не был лично знаком с Сетоном, правда, делал попытки читать его романы. Но у меня он не бывал. Из того, что я больше не могу писать, вовсе не проистекает обязанность общаться с теми, кто и никогда не был на это способен. К счастью, мы с Алисой можем засвидетельствовать алиби друг друга и на вторник вечером, и на среду вечером – ведь именно об этом времени, насколько мы поняли, идет речь. Я сообщил инспектору, что ни она, ни я не выходили из дому. Хотя не убежден, что он мне до конца поверил. Кстати, Джейн, он интересовался, не одалживали ли вы нам топор. Из чего я заключил, что вы, сами того не ведая, поставили орудие убийства. Мы продемонстрировали инспектору два наших собственных топора, оба, рад отметить, в исправном состоянии, и он мог лично убедиться, что их никто не использовал для отсекновения рук у бедного Мориса Сетона.

Просмотров: 2

Они довели ее до самого порога «Дома с розмарином» и исчезли в темноте. Высокий голос Брайса и смех Лэтема еще долго доносились до нее после того, как их темные фигуры окончательно слились с тенями деревьев и кустов. В доме было темно, в гостиной – никого. Значит, Элизабет уже легла. Доехала от «Дома кожевника» домой и ушла сразу спать. Селия сама не знала, радоваться этому или огорчаться. Тянуло с кем-нибудь перемолвиться словечком-другим, однако споров и расспросов душа не принимала. Этого добра еще немало предстоит, но хотя бы не сегодня. Она так устала. Включив настольную лампу, она опустилась на колени перед камином и попробовала разворошить огонь, тлеющий в горке золы. Бесполезно. С трудом, кряхтя по-старушечьи, поднялась и рухнула в кресло. Другое такое же стояло напротив, угнетая массивностью, изобилием подушечек и пустотой. Здесь в тот октябрьский вечер шесть лет назад сидел Морис. Днем прошло предварительное дознание; дул холодный, шквалистый ветер. А к вечеру она растопила хорошенько камин. Знала, что он придет, приготовилась, все расставила по местам. Умеренный свет от камина и одной-единственной лампы ложился точно рассчитанными бликами на полированную красную мебель, романтические тени трепетали на розово-голубых подушечках, пуфиках, ковре. Наготове стоял поднос с вином. Учтено все до последней мелочи. Она ждала. Нетерпеливо, как юная девушка перед первым свиданием. Оделась в платье из тонкой шерсти цвета перванш. Оно ее молодило, подчеркивало талию. Так и висит с тех пор в шкафу, пропала охота его носить. А он сел напротив, скованный, корректный, в трауре, такой нелепый, сумрачный человечек, при черном галстуке, с черной повязкой на рукаве, с окаменевшим от горя лицом. Она тогда не поняла, что это горе. Как он мог горевать по такой примитивной, эгоистичной нимфоманке? Конечно, его потрясло известие, что она умерла, утопилась, и потом этот ужас опознания тела, и разбор у коронера, ряды бледных, укоризненных лиц. Ведь он знал, люди говорили, что якобы это он довел жену до самоубийства. Понятно, человек подавлен, уязвлен. Но горевать? Ей и в голову тогда не пришло, что он может испытывать горе. Она почему-то была убеждена, что где-то в глубине души он ощущает облегчение. Облегчение от того, что кончены долгие годы мук и неусыпного самоконтроля, что можно теперь начать новую жизнь. А рядом будет она, Селия, готовая помочь, поддержать, как она поддерживала его советом и сочувствием, пока Дороти была жива. Он ведь писатель, художественная натура. Нуждается в понимании, тепле. Отныне он может больше не страшиться одиночества.

Просмотров: 2

– Макс, ты, помнится, состоял когда-то в «Клубе мертвецов»?

Просмотров: 2

В голосе Брайса звучало чуть ли не разо­чарование.

Просмотров: 3

Была ли то любовь с ее стороны? Трудно теперь вспомнить. Может быть, нет. Может быть, и не любовь, как она ее себе представляла. Но ближе, чем тогда, ей не довелось подойти к этому загадочному катаклизму, о котором столько думалось и мечталось. Фальшивых монет она наштамповала на добрую полусотню чувствительных романов; но подлинный золЬтой так ей в руки и не дался.

Просмотров: 2