2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Они довели ее до самого порога «Дома с розмарином» и исчезли в темноте. Высокий голос Брайса и смех Лэтема еще долго доносились до нее после того, как их темные фигуры окончательно слились с тенями деревьев и кустов. В доме было темно, в гостиной – никого. Значит, Элизабет уже легла. Доехала от «Дома кожевника» домой и ушла сразу спать. Селия сама не знала, радоваться этому или огорчаться. Тянуло с кем-нибудь перемолвиться словечком-другим, однако споров и расспросов душа не принимала. Этого добра еще немало предстоит, но хотя бы не сегодня. Она так устала. Включив настольную лампу, она опустилась на колени перед камином и попробовала разворошить огонь, тлеющий в горке золы. Бесполезно. С трудом, кряхтя по-старушечьи, поднялась и рухнула в кресло. Другое такое же стояло напротив, угнетая массивностью, изобилием подушечек и пустотой. Здесь в тот октябрьский вечер шесть лет назад сидел Морис. Днем прошло предварительное дознание; дул холодный, шквалистый ветер. А к вечеру она растопила хорошенько камин. Знала, что он придет, приготовилась, все расставила по местам. Умеренный свет от камина и одной-единственной лампы ложился точно рассчитанными бликами на полированную красную мебель, романтические тени трепетали на розово-голубых подушечках, пуфиках, ковре. Наготове стоял поднос с вином. Учтено все до последней мелочи. Она ждала. Нетерпеливо, как юная девушка перед первым свиданием. Оделась в платье из тонкой шерсти цвета перванш. Оно ее молодило, подчеркивало талию. Так и висит с тех пор в шкафу, пропала охота его носить. А он сел напротив, скованный, корректный, в трауре, такой нелепый, сумрачный человечек, при черном галстуке, с черной повязкой на рукаве, с окаменевшим от горя лицом. Она тогда не поняла, что это горе. Как он мог горевать по такой примитивной, эгоистичной нимфоманке? Конечно, его потрясло известие, что она умерла, утопилась, и потом этот ужас опознания тела, и разбор у коронера, ряды бледных, укоризненных лиц. Ведь он знал, люди говорили, что якобы это он довел жену до самоубийства. Понятно, человек подавлен, уязвлен. Но горевать? Ей и в голову тогда не пришло, что он может испытывать горе. Она почему-то была убеждена, что где-то в глубине души он ощущает облегчение. Облегчение от того, что кончены долгие годы мук и неусыпного самоконтроля, что можно теперь начать новую жизнь. А рядом будет она, Селия, готовая помочь, поддержать, как она поддерживала его советом и сочувствием, пока Дороти была жива. Он ведь писатель, художественная натура. Нуждается в понимании, тепле. Отныне он может больше не страшиться одиночества.
Просмотров: 3
– Макс, ты, помнится, состоял когда-то в «Клубе мертвецов»?
Просмотров: 3
В голосе Брайса звучало чуть ли не разочарование.
Просмотров: 3
Была ли то любовь с ее стороны? Трудно теперь вспомнить. Может быть, нет. Может быть, и не любовь, как она ее себе представляла. Но ближе, чем тогда, ей не довелось подойти к этому загадочному катаклизму, о котором столько думалось и мечталось. Фальшивых монет она наштамповала на добрую полусотню чувствительных романов; но подлинный золЬтой так ей в руки и не дался.
Просмотров: 2
– Да я же вам говорил, инспектор! Сказали, что звонят из лоустофтского полицейского участка и что на берег выбросило труп Мориса в моей лодке и с отрубленными кистями рук.
Просмотров: 4
Адам не мог подавить абсурдное раздражение против Сильвии Кедж, словно она сама была во всем виновата. Уж кому, как не ей, следовало бы знать, способен ее дом выдержать бурю или нет! Скорее всего, Брайс драматизирует. Если уж «Дом кожевника» выдержал наводнение 1953 года, то как-нибудь устоит и сегодня. Но ведь девушка – калека. Действительно, надо проверить, как она там. И все-таки прогулка предстояла преотвратная. В лучшем случае утомительная, неприятная и бесполезная. В худшем случае, особенно если учесть присутствие Брайса, она грозила превратиться в фарс.
Просмотров: 6