– Получилось, – пробормотал Ранд, с трудом переводя дыхание и озираясь по сторонам. Он держался на ногах лишь благодаря Стражу, лицо его было мертвенно бледно.
– Какую правду? – спросил Перрин. Мама так любила яблоневый цвет.
Наконец, запыхавшись и выбившись из сил. Ранд остановился.
– Прости, что не дал тебе договорить, – промолвил юноша, и Илэйн не без удовольствия поняла, что он тоже едва дышит. – Я просто неотесанный мужлан из Двуречья.
– Случалось ли тебе бывать в Запустении, айилец? Я провел там немало дней. – Улыбка его скорее напоминала оскал. – Да, немало… А ты кому хочешь, тому и верь, Златоокий. Время покажет, кто прав. – Люк вздыбил коня, развернул его и умчался в ночь. Двуреченцы с тревогой смотрели ему вслед.
Из некоторых комнат на шум выглядывали люди, но, завидев лежащего на полу мужчину, тут же благоразумно скрывались и, судя по доносившимся изнутри скрипам и скрежету, принимались подтаскивать к дверям кровати или шкафы.