— Благодарю вас, миледи. Я по-прежнему готов пожертвовать жизнью ради вас, — запинаясь, выговорил он приличествующую случаю фразу, а затем, внезапно для себя, добавил по-русски: — Я люблю тебя, Джоана! Я вернусь к тебе, чтобы разделить радость или горе, чтобы навек попрощаться или соединиться навек!
Низко нависшее над морем, серое, затянутое облаками небо было готово пролиться очередным дождем. Михась едва воспринимал эту унылую картину, мысли его были далеко, в родных лесах. Он вспоминал другой причал, совсем маленький и скромный, на ближайшем к Лесному Стану озере.
— Братцы-дружинники, — говорит этот суровый вояка необычно мягким и отеческим тоном, — ставлю вам учебно-боевую задачу: совершить ускоренный марш, сиречь переход, с сего рубежа до заброшенного охотничьего зимовья.
— Как? — удивленно воскликнул адмирал. — Сэр Самуэль Шелтон, отец леди Джоаны?
— Что ж, мы блестяще осуществили наш замысел, теперь пойдем в кормовые каюты, осмотрим нашу добычу, — велел сопровождавшим его лейтенантам и адъютантам дон Эстебан.
— Напрасно ты так, Михась! Не следовало бы тебе выше всех себя мнить. А то ведь, не ровен час, доведется встретиться нам в поединке на испытаниях твоих нынешних!