— Нет. Именно как термины. С другой стороны, вы понимаете, весь наш мир — это одна большая метафора…
Долго ехали молча, новички были бледны, глаза Баттена бегали.
— Нет! — отчаянно закричала Венета, и тогда Март и портье, схватив ее за руки, втащили в вертолет и спрыгнули, когда тот уже оторвался от земли. Венета наполовину высунулась из двери и что-то кричала, протягивая к Марту руку, и Март сам что-то закричал и протянул руки к ней, и вдруг понял, что все это уже было однажды, да, было, только там еще был Тригас… Вертолет развернулся, Венета пропала из виду, и вскоре сам вертолет растворился в сумерках, и наступила тишина…
— А ты что? Ты что, не понимаешь, что выборы в условиях оккупации — фикция? Что к власти придут те, кого назначит Данкофф? Христианские демократы, к примеру? Лессинг — в канцлеры, Ярошевский — в президенты? Народ контужен войной, народ еще не оправился от этой контузии, и ему хотят, пользуясь моментом, навязать плутократов и соглашателей! Сменить вывеску, чтобы оставить все как есть. Не выйдет! Сейчас самое время начинать раскачивать народ, расшевеливать, поднимать! Если оккупанты начнут закручивать гайки, если скинут наконец маску миротворцев и покажут истинное свое лицо — о, вот тут-то начнется! Они еще не знают, что такое городская партизанская война!
— Дурак, — сказал Петер. — И не просто дурак, а дурак с принципами. И еще с задуренной головой. И еще полагающий себя…
— Спасибо, — сказал Андрис. — Но я не хочу.