— Спокойной ночи, ваша милость! — откликнулась мгла.
Из центра страны в Лондон приехала его старшая дочь Эмма — она решила поработать сестрой милосердия. К отцовскому ура-патриотизму она отнеслась со спокойной улыбкой. Зато старший сын (и наследник) Герберт смеялся отцу в лицо, хотя именно в его парке вырубались деревья. Клиффорд тоже усмехался. Но чуть смущенно. Верно, все в жизни нелепо. Но когда нелепости врастают в твою жизнь, и сам становишься нелепым… Люди из других сословий, например Конни, жили без притворства. Они по крайней мере во что-то верили.
Самое для него лучшее — изойти жалостью к самому себе. Как той женщине у Теннисона, ему надо разрыдаться, чтобы не умереть.
Он уходил от нее, бежал от ее опасной и вместе пугливой наготы.
— Мне пора, — сказала она. — Муж знать не знает, где меня искать. Еще подумает что-нибудь.
— Ты предпочитаешь самодовлеющих дураков?