– Ага, ты, оказывается, хочешь убедиться, что апостол Пип справится с серебряным хлыстом!… Ты у нас, оказывается, герой – хочешь скрестить свою железяку с клинком Белоголового! Ну, ну… Езжай, попроси Пипа включить тебя в его команду, и Единый тебе в помощь…
– Вот за этой стеной, – он ткнул свободной рукой себе за спину, – находится Косой перевал. Завтра утром мы пробьем эту стену, и наступит момент прощания. А сегодня мы устроили маленький прощальный ужин, чтобы вы почувствовали, как мы вас любим, как мы будем без вас скучать. Жалко, Белоголовый, что твой черный зверь ушел, он ведь такой…
Прикрыв глаза, я живо представил себе вид на город, открывшийся мне из той странной башни красного кирпича, из которой я вытащил Данилу. И сквозь прозрачную фиолетовую дымку начали проступать очертания домов, фонарей, мостовой за мутной, жирно поблескивавшей водой рва. Я развернул окно прочь от стены и поплыл над мостовой в сторону города. Окно показало мне небольшую замощенную площадь, и я заметил голубую вывеску таверны «Насовсем Единый», затем под моими руками проплыла узкая улица, заполненная людьми, направлявшимися на площадь, к Храму. Через несколько секунд встреченная нами толпа поредела, и я повернул окно в еще более узкий переулок, перескочил через невысокую каменную стену и оказался в небольшом запыленном скверике. Сквер был совершенно пуст, только под небольшим кустом, у самой ограды валялась кучка тряпок.
Когда передняя повозка остановилась напротив ратуши, один из передних всадников спешился и бросился бегом к окошку повозки. Стекло, к которому он приблизился, опустилось и из окна выглянула страшно худая, буквально испитая рожа, обтянутая тонкой, синеватой кожей, с безумно горящими глазами. Единственным ее украшением являлась здоровенная бородавка, торчавшая справа от крючковатого носа. Скользнув взглядом по площади, эта мрачная физиономия негромко что-то скомандовала, и слушавший ее гвардеец кивнул и бегом направился к дверям ратуши. Физиономия скрылась в глубине повозки, и окно закрылось.
Мы с Данилой подошли ближе и увидели, что дракон покрыт чешуей, состоящей из больших округлых пластин. На его загривке некоторые чешуи были изогнуты таким образом, что представляли собой довольно удобные подобия кресел. В одном из них уже разместился принц. Навт подставил сложенные ладони, и Данила, легко взлетев дракону на шею, тут же занял одну из чешуек, за ним, с куда меньшей грацией последовал я. А вот Ванька категорически отказался от полета на столь экзотическом транспорте. И я, и Данила, и Навт напрасно пытались уговорить его забраться ко мне на руки. Он отошел в сторону и уселся на камни мостовой, показывая, что мы можем отправляться, на чем хотим, а ему, благородному Боевому коту, не пристало летать по воздуху на каких-то там драконах. Когда Навт пытался взять его на руки, он отмахивался лапой, вставал и переходил на другое место. Я сполз с загривка дракона и попытался сам договориться с упрямым котом, но мне это тоже не удалось.
– Да уж больно хозяева здесь были подлые… Мы же так и не знаем всех их хитростей и приемов…