Важным средством отключения здравого смысла был крайний тоталитаризм утверждений, которые были обрушены на головы слушателей, читателей и зрителей. Сначала из рассуждений была устранена необходимая часть энтимемы — квалификация, количественная мера утверждения. А потом мало-помалу перешли к жестким тотальным, абсолютным выводам, которые уже не допускали полутонов и поиска меры, а расщепляли реальность на черное и белое.
В условиях кризиса, когда жизнь непрерывно и резко меняется, люди насущно нуждаются в информации из других мест, где произошли в чем-то подобные изменения. Из этого опыта люди хотят получить полезные сведения, чтобы выработать лучшую линию своего поведения. Они хотят знать, как шла приватизация в Венгрии, что сделали с колхозами в Литве, какие способы сохранения своей национальной идентичности нашли русские в Латвии. Телевидение поставило заслон именно нужной людям информации. После «объединения» двух Германий поначалу много говорилось о счастье «осси» — восточных немцев. Потом как-то эти разговоры затихли, как будто этих немцев и не существует. А ведь нам было бы важно знать, что там происходит — ведь ежегодно в бывшую ГДР в виде помощи «осси» вкладывается по 100 млрд. марок. Вот где счастье! Но вся российская пресса, не говоря уж о телевидении, умолчала о красноречивом докладе, опубликованном в 1994 г. За четыре года после поглощения ГДР рождаемость на этих землях упала более чем вдвое! Как сказано в сообщении агентства «Эфе», излагающем данные доклада, «социальная нестабильность и отсутствие будущего привели к головокружительному росту добровольной стерилизации восточных немок — более чем на 2000% за четыре года».
Ну ладно, США — известные расисты. Они российским демократам не указ. Есть Франция. О ней Ю.Решетов сообщает: «Франция сделала по статье 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации заявление о том, что содержащиеся в ней обязательства по запрещению распространения расистских идей и организаций, ведущих такую пропагандистскую деятельность, противоречат свободе убеждений и свободе ассоциаций. В том же направлении идут и оговорки Австралии, Австрии, Бельгии, Италии и Великобритании к этой конвенции».
С примитивной утраты чувства меры начинается в уме процесс, приводящий к несоизмеримости философской. Авдеев подтягивает Маркса: «Есть закон: бытие определяет сознание». Да, бытие, быть может, определяет, но ведь вы, «пенсионер из подполья», о бытии не сказали ни слова, вы говорите только о быте. Вы хотите уколоть нас тем, что «Королев сидел, Туполев сидел». Подумали бы над такой вещью: Королев сидел, а потом с любовью к стране строил ту самую ракету, что вы проклинаете. Почему бы это? Потому, что для него бытие было выше быта, он имел здоровую способность верно взвешивать явления.
Ложь академика Аганбегяна была запоздало разоблачена в СССР — но разве его престиж в научных кругах хоть чуть-чуть снизился? Нисколько. А ведь мифов, подобных «мифу о тракторах», было запущено в общественное сознание множество.
Манипулирующая сила числа многократно возрастает, когда числа связаны в математические формулы и уравнения — здравый смысл против них бессилен. Здесь возник целый большой жанр манипуляции (особенно в сфере экономики, где одно время даже господствовала целая «наука» — эконометрия; ее репутация рухнула в момент кризиса 1973 г., когда все ее расчеты оказались ложными). Изобретатель напряженного бетона и создатель современного метода расчета конструкций Э.Фрессне пишет в своих мемуарах, что его всегда удивляло, почему инженеры и подрядчики всегда требовали от него и его сотрудников расчета прочности балок, колонн и т.д. вместо того, чтобы посмотреть на простые натурные испытания прочности — несравненно более надежные и простые. «В конце концов я понял, — пишет он — что в большинстве случаев я имел дело не с простыми идиотами, а с лжецами и манипуляторами, которые знали, что признать результаты испытания, сделанного в их присутствии, накладывает на них гораздо большую ответственность, чем признать результаты расчета. Они укрывались за броней уравнений, которые служили им тем надежнее, чем сложнее они были». Почему же прикрытие числом и уравнением так эффективно защищало от ответственности? Потому, что таково общественное мнение. Инженеры и подрядчики на практике знали магическую силу чисел.