— Смотри же, — господарь шутливо коснулся пальцем губ девушки, — я долгов не прощаю.
— Нет! — пролепетала женщина, кусая губы, — но ведь… Все хорошо было.
Как же так?! Она не плела венки и не раздевалась, все было сном, сном о том, чего никогда не будет. Случись все на самом деле, осталась бы кровь. Нет, она просто сорвала одежку, когда смывала в ручье запах Ферека, а потом уснула, и ландыши выпили память. Недаром их нельзя приносить в божий храм!
Барболка давным-давно убежала по делам, а Миклош не вернулся, то ли заговорился с Палом, то ли еще что. К полуночи Аполка не сомневалась, что муж заночует в холостяцких спальнях. Дурачок боится, что не совладает с собой, и она снова понесет, вот и бывает у жены лишь в «пустые» дни. А вот она не прочь завести второго ребенка прямо сейчас.
— А я и не боюсь, — соврала Барболка, пытаясь поймать ускользающий взгляд, — я ж дома.
— К утру ожеребится, — заверил конюх, — точно говорю.