— Гици, — Барболка остановилась, — спасибо вам, только я сама дойду.
— Ты хочешь здесь жить? — почему она голенькая? Только волосы до земли да серебряная эспера на шее. Откуда у нее эспера?
— А и правильно, — кивнула мельничиха, — за песни тебе серебро давал, за рубашку Фереку золото выложит, а чтоб не понесла ты, от кого не надо, я тебе травку дам. Хорошая травка, на себе пробовала.
— Барболка, — она научится смотреть в незрячие глаза, это нужно ни ему, а ей, — неужто, любишь? Мне правда нужна! Правда!
— Голубка, — шептал Матяш, — белая голубка с зелеными глазами… Моя голубка…
— Эх, ты, пасечница! Тебе волю дай, ты в рябиновых бусах ходить станешь, — Миклош чмокнул жену в щеку, — пойду, отпишу отцу, что мы остаемся, и про серьги не забуду.