Барболка?! Но вот же она! Рассыпаются, стекают с трех лиц родные черты, три Аполки стоят и смеются, четвертая поднимает над головой белый сверток, — Возьми сына, Миклош, мне тяжело его держать, я его сейчас уроню…
Господарка ухватила горячую горбушку. Густо посыпала солью с перцем и плюхнулась в кресло, слушай женскую болтовню. Отсюда все виделось по-другому, казалось глупым сном. Барболка блаженно жевала горбушку, когда вбежавший конюшонок заорал, что едут.
— Не надо плакать, — огромные глаза, взлохмаченные кудри. только в волосах на этот раз не ландыши, а цветы рябины, — надо петь. Всегда петь…
— Злится, — признался Ферек, — ну да у отца с ней свой разговор. Он-то ее с довеском взял. С того и мельница у нас.
— Больше тут ловить нечего, — витязь старался говорить спокойно, — я отвезу гицу в Сакаци, хватит с нее. Янчи, приглядишь тут? Я к закату вернусь.
— Не надо, — замотала головой подруга, — не люблю я золото.