— Миклош, — зовет Аполка, — где ты, Миклош? Почему все время уходишь?
— Растет… Не осыпался еще. — Он всегда в таких местах растет. Здесь охотники коней поили да спутники плясали. Где они пляшут, ночь светлее, даже моя…
— Жива! — голос, такой знакомый, и как же нежно он звучит, — а я уж невесть что подумал.
— Миклош, — голос Аполки все-таки дрогнул, — я не могу жить без тебя.
Аполка давно поняла, что свекор и муж дядюшку Иоганна ненавидят и только и думают, чтоб отложиться, но молодую женщину пугалу не это, а то, что их могут разбить. Дед Матяша пробовал восстать, а до этого был еще какой-то Золтан Веселый, но Крион держал крепко. Мятежников казнили, раньше Аполка об этом не думала, но страх за любимого заставил замечать все, и не только замечать, но и думать. Миклош не просто так всю зиму в Сакаци с местными господарями проохотился, дядюшка не зря тащит их с Лукачем в Крион и свекор держит их в Черной Алати. Что-то готовится, но это безумие. Король сильнее, и он, если что, позовет на помощь церковь и гайифцев, а кто поможет алатам? Весенние охотники?
— Гици, — донеслось сквозь дверь и сон, — гици, тут… Беда, вроде!