– Да разве же так учат? – возмутился я. – Это просто форменное издевательство какое-то!
– Затем, что этот месяц я хотел бы прожить спокойно, – ответил я и добавил, видя, что мой ответ не принес ясности: – Вначале я просто хотел держать со всеми нейтралитет, но так уж получилось, что пришлось выбирать – уважение или ненависть. Как вы сами можете догадаться, второй вариант спокойствия вовсе не гарантирует.
Жаль только, что совсем без потерь обойтись не получилось. Я посмотрел на тело Кина, лежавшее со стрелой в глазнице. Метко стреляют, сволочи, а он даже шлем не надел… Хотя, может, ему он и вовсе не достался, так как кузнец по моему приказу начал делать клинки, не обеспечив сперва всех воинов доспехами.
Он действительно считал меня продажной сволочью, и вряд ли я его смогу когда-нибудь переубедить. Жаль.
– Да, – твердо ответил я, чувствуя, что за время разговора организм подлатал все повреждения, так что сейчас мое тело находилось в отличной форме.
Из парнишки словно выдернули какой-то стержень. Его плечи поникли, а голова опустилась. В его чувствах теперь преобладали безнадежность и печаль.