Ружья взметнулись к небу стальной аркой. Все инстинктивно сжались. У них, как у собак Павлова, выработался рефлекс — выстрелы обозначают смерть.
“Нам плевать, — ответили ноги. — Можешь подыхать".
Паника росла. Внезапно он испытал уверенность, что видит последний закат в своей жизни. Он хотел продлить его, хотел, чтобы закат длился часы.
— С возвращением в мир живых, — сказал Стеббинс.
— Слышу, — сквозь зубы проговорил Гэррети и прибавил шагу.
— Вот-вот. Тогда все и началось. Джен умоляла меня отказаться.