— Я больше не могу, — простонал Олсон. Его лицо висело в темноте, как белая маска. Никто ему не ответил.
— Ты хотел знать, — возразил Стеббинс. — Так ведь?
— О Господи, — сказал Олсон. — Сейчас этот болван получит свой отпуск.
— У тебя ведь их нет. Все будут рады, когда ты умрешь, Гэри. Никто не пожалеет о тебе. Может быть, я подойду и плюну на твои мозги, когда они растекутся по дороге… Может, мы все так сделаем, — безумие переполняло его. Он будто снова бил Джимми стволом ружья… Текла кровь… Джимми кричал… Его переполняло дикое, животное чувство справедливости.
— Черт! — пробормотал Паркер, трясущимися руками поднося ко рту фляжку. — Я сейчас убью его! — из глаз его покатились бессильные слезы. Было три часа дня. Позади остался Портленд. Совсем недавно они миновали указатель, извещавший, что до границы Нью-Хэмпшира осталось всего 44 мили.
Гэррети чувствовал себя прекрасно. Пограничный столб исчез из виду, когда они перевалили холм и начали спуск в длинную, поросшую соснами долину. Там и тут виднелись аккуратные поля со свежевскопанной землей.