— Ты… Ну, ты, похоже, вообще не знаешь, зачем идешь. То же самое — сейчас ты идешь потому, что боишься, но этого тоже мало. Это проходит, — Скрамм опустил глаза и смотрел на дорогу. — И когда это пройдет, ты получишь пропуск, как и другие.
— Да, Арт. Мы там, Мы там, — он понятия не имел, о чем говорит Бейкер.
— Ты сейчас не можешь так говорить. Если бы все уже кончилось…
А что, если его ноги не смогут сдвинуться с места? Гэррети такого не предполагал, но заранее не мог быть уверен. Эта мысль сводила с ума, и зачем этот Хэнк рассказывает такие жуткие вещи?
В одной руке он сжимал холодную руку Джен, в другой руку матери. Он дошел до них. Дошел.
“Участникам Длинного пути — от Эва!" Рядом стояла полицейская машина, и блюстители порядка терпеливо объясняли Эву — как, без сомнения, делали это каждый год, — что населению запрещено оказывать какую-либо помощь участникам.