— Я делал все, что мог, до того дня… Боже мой, кормчий, вы правда думаете, что мы можем выплыть?
Он присел на ступеньки веранды, не сняв своих тапочек. Фудзико принесла две бутылочки саке и чайную чашку, как ей приказала Марико, а не тонкую фарфоровую, которыми они пользовались обычно.
Галера была на камнях, по крайней мере камни были точно за кормой, с левого борта и с правого борта. Весла опускались и толкали галеру, но она пока еще не двигалась, ветер и прилив сопротивлялись, заметно оттаскивая ее назад.
— Но если им это удастся… Анджин-сан никому не нужен без своего корабля. Я буду просить, чтобы ему сохранили жизнь.
— Вы должны исповедаться, Мария. Я не могу продолжать мессу — вам надо предстать перед Ним очищенной.
Утро было ясное и теплое, и Блэксорн стоял на коленях перед платформой на деревенской площади, его голова болела от удара. «Успокойся и заставь свои мозги работать, — сказал он сам себе. — Сейчас на карту поставлены ваши жизни. Ты адвокат, и все. Иезуит твой враг, и он единственный имеющийся переводчик, а ты не можешь узнать, что он говорит, но можешь быть уверен, что он тебе не поможет… Собери все свои мозги, — он почти мог слышать, что говорит старый Альбан Карадок. — Когда море смертоносно и штормы самые сильные, вот когда нужны твои знания. Вот что удерживает тебя живым и твой корабль на плаву — если ты кормчий. Собери все свои знания и выжми сок из каждого дня…»