— Бандиты! — крикнул один из коричневых. Сразу же двое из коричневых на палубе разделились, один из них бросился вперед, другой на корму. Четверо на берегу бросились вперед, смешавшись с ожидающими серыми.
— Что ж, госпожа Тода, коли вы выбрали такой бесцеремонный тон, я чувствую, что мой долг — просить регентов о формальном отказе, на случай если другие разделят ваше непонимание сути вопроса. — Он грустно улыбнулся в мертвой тишине, — До этого времени вам придется оставаться здесь, чтобы быть готовой ответить на их вопросы и выслушать их решение.
— Нет. Десяти тысяч человек должно хватить — при внезапности нападения. Надо еще охранять границы — на случай неудачи или какого-нибудь подвоха. И сдерживать Затаки.
— Я еду на рассвете. Хотел пожелать вам спокойного путешествия… — Он запнулся и взглянул на нее. — Почему вы плачете?
Смертельное для кого? Не для нас, англичан или голландцев, которые придут сюда с мирными целями и только как торговцы. Смертельное для врагов Ябу и для врагов Торанаги, для наших врагов испанцев и португальцев, когда те попытаются завоевать Японию. Как они это делали повсеместно. На всех вновь открытых территориях. Сначала приходят священники. Потом конкистадоры.
Марико простилась с гостями общим полупоклоном и двинулась в сторону выхода. Кири облизывала пересохшие губы, госпожа Сазуко, дрожащая от испуга, стояла рядом. Кири взяла госпожу Сазуко за руку и обе женщины последовали за Марико. Ябу вышел с Блэксорном раньше, теперь они сопровождали дам, вдруг осознав, что из всех присутствующих они единственные самураи, носящие форму Торанаги. Снаружи их ждали серые.