Он поклонился, так как увидел такие же поклоны, и задержал голову склоненной.
Фудзико поклонилась и ушла, благословляя обычай вести важные дела через третьих лиц. Таким образом, сохранялось достоинство обеих сторон.
— Гомен насаи, — прошептала Фудзико, извиняясь, — дозо, гомен насаи.
— Простите меня, отец, так как я согрешила, но я могу только признаться, что недостойна исповеди, — прошептала она прерывающимся голосом.
Тогда заговорил Оми. Стояла подавленная тишина, нарушаемая только кашлем и рыганьем Спилбергена. Когда Оми кончил говорить, к люку с опаской подошел священник.
— Этот японец говорит: «Судьба человека — это судьба человека, а жизнь — только иллюзия».