— А где теперь загонщики? — поинтересовался он у начальника охоты.
Ябу скинул свое промокшее кимоно и, одетый в одну набедренную повязку, подошел к краю утеса и пощупал его подошвами своих хлопчатобумажных таби. «Лучше не снимать их», — подумал он. Его воля и тело, закаленные жизнью, которую ведут самураи во время подготовки, превозмогали холод. Таби позволяли более твердо опираться — какое-то время. «Тебе потребуются все твои силы и искусство, чтобы спуститься туда живым. Стоит ли?»
— Развестись. Она много лет терпела ваши безумства, вы плохо обращались с ней. А как вы вели себя с ее кормилицей, с другими женщинами? Разве я не говорил вам, что она была нужна мне, чтобы переводить язык Анджин-сана? А вы все равно не сдержались и поколотили ее, — чуть не убили ее в тот раз… Так ведь?
— Не беспокойся, прошу тебя. Карма есть карма.
— Частично из-за меня, из-за моей души, господин. В основном из-за вражды их религий и потому, что между их правителями идет война.
Глаза Дзеко остановились на кусочке ладана. Сгорело уже больше половины.