— Что только не сделают женщины, чтобы привлечь нас, да? — сказал кто-то.
Блэксорн отдал пистолеты самураям и подошел к Родригесу. Его пальцы тщательно прощупали внутреннюю часть широкого кожаного пояса португальца. Из потайного чехла он вытащил стилет, очень тонкий, очень упругий, сделанный из лучшей дамаскской стали. Ёсинаки обругал самурая, который проводил обыск. Они извинились, но Блэксорн только посмотрел на Родригеса.
— Это еще большая честь для меня, — сказал Блэксорн, соблюдая формальный ритуал вежливости, которому его научила Марико.
Возвращение в Эдо заняло бы у него три недели, если ехать по Токкайдской дороге, главной транспортной артерии, которая шла берегом между Эдо и Осакой. Плыть на корабле было более опасно и, может быть, более долго, если только не воспользоваться галерой, которая может идти против ветра и приливов.
— Прошу меня извинить, но без этих ружей и нашей стратегии, Хиро-Мацу-сан, мы проиграем. Это современная война, таким способом мы имеем шанс ее выиграть, — Он оглянулся на Торанагу, который еще не слезал с лошади. — Я слышал сегодня ночью, что умер Джикья.
Наверху раздались шаги. Открылась крышка люка. Около него стоял священник, сбоку от него — самурай.