Боже, прости мне то, что я не стал помощником Марико при сеппуку, как того требовал мой христианский долг! Еретик помог ей и возвысил ее, как Иисус Христос помог и возвысил других! Еретик, а не я! Я предал ее… Кто же из нас христианин? Не знаю… Но все равно — он должен умереть…»
— Это честно, ей-богу. Да. Домо аригато, Кана-сан, — сказал Родригес с улыбкой. — И домо аригато годзиемашита, Марико-сан.
— Вы не собирались ехать в Осаку? — Хиро-Мацу покачал головой. По мере того как очевидность этой идеи стала доходить до него, он расплылся в довольной улыбке. — Это все просто хитрый ход?
— Наши португальские друзья ни за что бы так не поступили, — они не стали бы вмешиваться в наши дела. Ни за что!
Теперь, глядя на нее, он знал, что ему не хочется, чтобы с ней что-нибудь случилось.
— Это… на самом деле? — спросил Блэксорн, не зная, что еще сказать, — Матерь Божья!