Так было, пока сегун был в силе. До тех пор, пока его не свергали.
Марико сразу кинулась вперед из своего безопасного места у паланкина Торанаги и пошла в сторону Блэксорна.
— Прошу прощения, Ябу-сама, но это дело между Дзозен-саном и мною.
— Что происходит, черт побери? — У Блэксорна вдруг защемило сердце.
— Да, — сразу же ответил Родригес. Он встал на ноги. — Да, я рад, что ты спросил меня об этом, так как это ужасно гложет мою совесть. Я рад извиниться перед тобой, так как мне самому было трудно в этом признаться. Да, англичанин. Я не прошу прощения, понимания или чего-то еще. Но я рад признаться в этом позоре прямо перед тобой.
Сейчас, глядя не свекровь Мидори, пролившую чай себе на подбородок, Блэксорн знал уже, что эта старая ведьма имеет власть над жизнью или смертью, разводом или изгнанием Мидори и поддерживается ее мужем, главой дома. И что бы они не решили, Оми их послушается.