– Дело в том, что я в ту пору был болен. Какая-то редкая разновидность артрита. Врачи сказали, что годам к тридцати пяти я буду прикован к инвалидному креслу. Времени впереди оставалось мало, вот я и решил тогда посвятить себя тому, что впредь будет для меня недоступно. А дед на этом клочке бумаги записал, что обитатели Дедова верили в целебные свойства транса.
– Мне нужно ездить по свету. А сейчас я хочу ненадолго покинуть Лондон… раздвинуть горизонты.
Целые часы она проводила, глубоко погрузившись в созерцание. У нее были явные способности к музыке, говорили, что она прекрасно танцует, но поскольку церковь – неподходящее место для этого, она каждое утро, перед тем как идти в университет, приносила свою гитару и пела Пречистой Деве.
– Это не важно. Знаете, что случилось несколько минут назад? Вы сумели войти в транс – и безо всяких танцев.
– Вместо того чтобы противодействовать, попробуйте помочь ей, – настаивал психиатр. – Быть может, увидев, что вы не возражаете, она откажется от своей идеи. Год, проведенный вдали от всех ее близких, должен был развить в ней некий, как мы говорим, эмоциональный голод, который она пытается теперь утолить такими вот мелкими провокациями. И устраивает их с единственной целью – убедиться, что ее любят.