– Со мной боксом занимается, – пояснил Фильков и, зажав одну ноздрю, шумно сморкнулся. – Пацан правильный. Зуба знаешь?
В небольшой комнате трибунала Петрунов и Ламов по очереди обняли Волка. Оба оперативника отметили, что сердце у него колотится учащенно.
– Волк, ты где? – раздался неподалеку голос Сержа.
– Кто ж их знает. Хитрые... Все по-разному!
Из незарастающей раны памяти просочились незабытые ощущения безысходности и неотвратимости, понимание непоправимости ошибки и гнетущий страх перед предстоящей расплатой. Вновь материализовался маленький мальчик, плачущий в зассанном сортире коммунальной квартиры в тщетной надежде спрятаться от карающего монстра, жаждущего отправить его в трудколонию или тюрьму. Мальчик был беззащитен перед чудовищем, у него не было ни одного шанса, но отец, как сказочный богатырь, пошел и победил дракона. Правда, для этого Генриху пришлось заложить свою душу...
И действительно, не прошло и двадцати минут, как с нескольких сторон быстро прошлепали босые ноги, на койку Вольфа полетели чужие одеяла, и тут же посыпались удары. Били в основном туда, где должны находиться голова и грудь, но вместо человеческого тела кулаки нападающих ударились о кирпичи и твердые доски, кто-то напоролся на шило, послышались крики боли, и град ударов мгновенно прекратился. Сдавленные возгласы, растерянные ругательства – босые ноги зашлепали в обратном направлении. Выпутавшийся из одеял Вольф вскочил и бросился преследовать обидчиков. Их боевой дух угас: разбитые костяшки и выбитые пальцы не располагают к дальнейшим подвигам.