Воцарилась мертвая тишина. Помощник дежурного подошел, взял измятый комок синей ткани и передал майору. Тот расправил разрезанную, испачканную кровью рубашку, расстегнул пуговицу кармана и извлек стандартное красное удостоверение, точно такое же, как те, что имелись у каждого из присутствующих.
– Да, личность подтвердили. Но когда сняли наручники, он ударил Иванцова так, что тот лежит, как убитый...
– Почему тебя сюда пропустили? – вдруг спросила Лаура. – Ведь здесь нет ни одного простого человека.
– А чего этот сопляк с разбитой мордой про Интернационал оправдывался? – спросил сосед слева, пожилой маляр, неосмотрительно бросивший окурок в банку с ацетоном. – Он антисоветчик, что ли? Ну и дела! Еще ж молоко на губах...
– Точно! – подтвердил его приятель в пушистой шапке из волчьего меха. Он казался почти трезвым. У памятника стояла машина с открытыми дверцами, и еще двое внимательно наблюдали за развитием событий.
– Что, что... Откуда я знаю. Сказал, что «мастырку» впервые вижу, Семенов грозил отпечатки пальцев снять... Про тебя расспрашивал...