– Что ты имеешь в виду?! – откровенно враждебно спросил Вольф. В напряженной атмосфере с треском промочили первые искры.
– При чем здесь часы! Дело в отношении. Они нас, выходит, за людей не считают! Того и гляди – твои тоже отберут. Хотя нет, Грибачева побоятся... Он же от души подарил. Выходит, он не такой жадный, как наши пидоры!
– Что ты мне дал? – спрашивает у Лисенкова Вольф и показывает выведенную химическим карандашом на брезенте надпись: «Серегин».
– Иоган. И в этом я с ним полностью согласен. Тут есть водка?
Ночью они с Сержем спали по очереди, страхуясь от возможного нападения. Лежа с открытыми глазами, Вольф без конца просматривал цветную ленту: усыпанный разбросанными купюрами ковер, распахнутый халатик и обнаженное тело Софьи Васильевны...
– Их подкручиваешь – меняется пружинистость подошвы. Для земли одна, для гальки другая, для тартана – третья! Клево? В Москве таких одна пара!