– Да какое там, – махнул рукой дед, зажигая керосиновую лампу. – Видела бы жена моя, покойница, как я тут живу-поживаю, из могилы бы поднялась, наверное. Ох и чистоплотная баба была. Ты присаживайся. Я сейчас пожрать что-нибудь сварганю.
– Какого хуя? – пробубнил он себе под нос и уже громче добавил: – Чего надо?
– А ты кто такой? – не оборачиваясь, отозвался детина.
Бурьян, густо разросшийся вдоль насыпи и вымахавший едва ли не в человеческий рост, зашевелился под налетевшим с поля ветром, качая пожухлими пыльными листьями. Огромный борщевик с толстым, как у настоящего дерева, стволом дернулся и задрожал метрах в пятидесяти, возле примятых лопухов репейника.
Стас снова оторвался от рисования и, устремив взгляд в потолок, постарался мысленно восстановить образ командира.
– Спасибо, – буркнул Стас и пошел справлять нужду.