Селедцов принял благодарность благосклонно.
Вольф взял самопал, навел на цель. Трубка почти закрывала бутылку, прицел получался грубый. Толстая рукоятка плохо сидела в ладони, острые углы врезались в кожу. Сквозь пустой оконный проем пробивались косые солнечные лучи, в них плавала кирпичная пыль. Невдалеке от бутылки-мишени чернели окаменевшие человеческие экскременты. Время затормозило свой бег, наступила мертвая тишина, словно в уши плотно набили вату.
– В конце концов, пусть товарищ Семенов скажет, – не получив поддержки, умело перевел стрелку замполит.
– Ну и что... В любой момент могут выйти, я боюсь... Лучше пойдем на стройку...
Грибачев снова поднял бинокль и принялся рассматривать полигон, на котором обесшумленные расстоянием взрывы вдребезги разносили макеты ракет и пусковых установок.
– А где наши ребята? – от неловкости Волк облизнул пересохшие губы.