– Ура! Ура! – отозвались три десятка здоровых молодых глоток и принялись скандировать: – Раз-вед-ка! Раз-вед-ка! Раз-вед-ка!
Испугавшись, он прекратил свое занятие и вынырнул из-под стола. Софья Васильевна откинулась на спинку стула и тяжело дышала, закрыв раскрасневшееся лицо напряженными ладонями. Неужели плачет?!
– Твой крестник – Волков из второго взвода первой роты. Ты же его привез сюда! А он таких дров наломал... После учений под трибунал загремит!
– За что мне такая кара от аллаха? – вопрошал он в пространство. – Люди от чистого сердца дарили, за помощь благодарили... Ни разу не было, чтобы взял – и не сделал, на Коране поклянусь, пусть у меня руки отсохнут!
– Доставьте сюда старшину Прялкина! – чуть повернув голову вправо, приказал министр. Команда прошла по цепочке, но Раскатов продублировал ее не очень уверенно, а Чучканов – откровенно растерянно.
Извиваясь змеей, он бесшумно подполз поближе, втиснулся под кусты в трех шагах от тайника, кусками фанеры и обрывками рубероида прикрыл ноги до пояса, притрусил туловище опавшими листьями и сухими ветками, измазал землей лицо, в волосы воткнул несколько веточек с зелеными листьями, потом спрятал под грудь кисти рук. Теперь главное – неподвижность. И Волк превратился в камень.