– Вся жизнь – качели. То вверх, то вниз...
Елизавета Григорьевна сняла очки в стальной оправе и задумчиво принялась грызть заушник.
Любавин если и удивился, то вида не подал.
– Рядовой Волков, в четырнадцать тридцать явиться к майору Семенову!
– Поступок, конечно, патриотический, но этот мальчик не совсем в ладах с дисциплиной, – комкая кружевной платочек во влажных ладонях, честно рассказывала она в райкоме партии. Это называлось «посоветоваться». – Недавно избил ученика... Правда, тот обзывал его немцем и фашистом...
Было слышно, как распахнулась внутренняя дверь, потом наступила пауза: незваного гостя рассматривали в искажающий окуляр «глазка». Раздался щелчок, лязгнули запоры. Стальная дверь тяжело приоткрылась. Серж мгновенно окинул взглядом площадку и лишь затем посмотрел на Волка.