– Какие командиры? И вообще, кто там рулит? Пряхин сказал – Чучу в отставку...
Топот ног, «старики» на ходу снимают ремни, расстегивают гимнастерки, сбросив сапоги, прыгают на кровати, натягивают до подбородка одеяла. Они успели секунд за тридцать. А молодые копошатся, путаются в пуговицах и застежках, с трудом стягивают сапоги и забираются, наконец, на свои верхние койки.
Однако третья попытка увенчалась успехом. С сухим треском вспыхнуло желтое пламя, очень хотелось зажмуриться и отвернуться, оберегая лицо. Но тогда собьется прицел... Плотно сжав губы и прищурившись, мальчик удерживал линию ствола на белом квадратике этикетки. Спичка погасла, но ничего не произошло. Первым желанием было заглянуть в трубку – все ли там в порядке? Но он, словно окаменев, продолжал стоять в прежней позе.
В выцветшие глаза вернулся пронзительный лед недоверия, обычный для человека, который всю свою жизнь искал и разоблачал врагов.
Курсанту Высшей школы, как и любому сотруднику контрразведки, категорически запрещалось вступать в неделовые контакты с иностранцами. Если все-таки это происходило, он был обязан немедленно написать рапорт руководству с изложением всех обстоятельств происшедшего. А обстоятельства «контакта» с Лаурой дадут стопроцентное основание для увольнения со службы...
– Сейчас увидим эту выгоду, – пробормотал Шаров. От транспортника отделились и понеслись к земле пять черных точек.