Матрона, оскорбленная в лучших чувствах, фыркнула, развернулась, щелкнув каблуками, и удалилась, так и не выместив неожиданно возникшие чувства. Лишь хлопок двери, сотрясший воздух и осыпавший штукатурку, разнесся по коридору эхом слабого отголоска страстей, бушевавших под необъятными грудями.
Вепрь, слегка оглушенный ударом, отпрянул в сторону, но ненадолго. Злобно взвизгнув, он сорвался с места и бросился на лошадь, обезумевшую от страха. Подлетев к ней вплотную с левого бока, кабан вскинул голову и ударил несчастную клячу под брюхо. Та подлетела, удивленно фыркнула и, споткнувшись о собственные внутренности, рухнула, взбрыкнув напоследок задними ногами.
– Собственно, не о чем больше рассказывать-то. Хотя… Имя. Да, имя вроде припоминаю. Роман Павлович, кажется.
– Раньше мое общение с тобой продлилось бы недолго и закончилось бы отрезанием пальцев, а теперь, видишь, беседую, душу, можно сказать, изливаю.
– Добрый день, – уныло поприветствовал его охранник в синем. – По какому вопросу?
– Не забыли! Это хорошо, хорошо… Присаживайтесь. – Ренат Маратович убрал со стула плащ и повесил его на гвоздь, торчащий из стены. – Разговор у нас будет с вами. Очень славно, что вы именно сейчас пришли, вовремя очень.