– Руки! Руки тебе говорят! – Ствол автомата въехал в солнечное сплетение, оставив отпечаток раструба в навершии массивного креста с распятой женской фигурой.
На этот раз он промахнулся и попал в скулу, худой развернулся вполоборота и, хлестнув в падении цепью кого-то из своих, опрокинулся на спину. Спектакль закончился. Вольф рванулся вперед. Удар! Удар! Еще удар!
Потянувшись к пачке, Вольф приблизил лицо к Серегину и медленно, как учили, втянул воздух. Пахло чисто вымытым телом, борщом и спиртным. Возможно, трехзвездочным армянским коньяком. И руки пахнут мылом. Ни одной молекулы краски в запахах Сержа не присутствовало. Он действительно врал.
– Сами приехали... Друзья ведь! Помочь хотят: подвезти, охрану обеспечить... Правда, адреса я и им не давал!
– Когда тебе так звонят, ты всегда мне рассказываешь и ругаешься.
– Ладно, заходите! – женщина посторонилась. – Раз такое дело... Только у меня краски. Не испугается?