Леший, не веря своим глазам, передернул затвор и нажал снова. Щелчок.
Стас миновал руины девятиэтажек, срезав угол, и вышел на саму улицу Жданова. Растрескавшийся асфальт, скрытый ранее потоками дождевой воды и грязи, сейчас был на виду. Он тянулся далеко вперед, часто перемежаясь глубокими провалами, будто эскадрилья миниатюрных бомбардировщиков пронеслась над ним, щедро одарив содержимым своих бомболюков. В каждой такой «воронке» собралось по куче разнообразного мусора, утрамбованного засохшей грязью – листья, ветки, куски штукатурки и стекла, иногда попадались трупы ворон, выкрученные в самых невероятных конфигурациях. Стас шагал осторожно, стараясь не наступать на такие могильники, но один раз все же едва не промазал мимо асфальтовой кочки, торчащей посреди рытвин, и ботинок, описав в воздухе заковыристую фигуру, только чудом не окунулся в гниющие собачьи внутренности.
– Тебе-то какое дело? – недружелюбно прогудел человек за спиной. – Ты, собака безродная, семьей обзавестись не успеешь уже.
– Вот как? Ну, значит, вы меня понимаете. И еще кое-что. Не могли бы вы ко мне заглянуть через пару дней? Вероятно, помощь ваша все же потребуется. Я с восьми до девятнадцати в госпитале обычно, а если позже заглянуть надумаете, так прямо домой приходите. – Ренат Маратович вытащил из-за пазухи пустой конверт из-под письма и отдал Стасу. – Там адрес мой указан. Найдете?
Испуг на лице мальчугана сменился спокойным, даже почти мечтательным выражением.
– На вашем месте я не стал бы так необдуманно грубить кому попало, – заметил Стас и назидательно поднял вверх указательный палец. – Я, между прочим, здесь по делу.