Затем туда прошли наши ветераны, за ними – тесной толпой – первогодки. Батый подмигнул мне, Гурген только скользнул черным взглядом.
– Глупости какие-то! – рассердилась женщина. – Кого я могу ждать?
– Но ползуны несознательные, неразумные, – сказал я. – Я это видел. Я знаю.
Еще ничего не было сказано, а в мое сердце вонзилась игла.
– Скорей, красавчик! Я очередь к параше займу, а ты к умывальнику!
Я взялся за хвост ползуна – шерсть его была теплой, тело мягким. Он все выскальзывал из рук.