Это меня глубоко оскорбило. Если ты больше и сильней, это не означает, что можно пускать в ход плетки. Я лег на голый пыльный асфальт. В знак протеста я решил тут же умереть!
– Нет, спасибо, – сказал я. – Мы вас стесним.
– А почему Сийнико посылает ее? Разве других людей посылали?
– Такого центра не существует, – сказал Сийнико. Он взял себя в руки и говорил тихо.
– Почему? – вырвалось у меня. Мне хотелось услышать приятный для меня ответ.
Во дворе домика, выходившего задом к путям, сидел старик с деревянной ногой в полосатой фуфайке. Он погрозил нам кулаком и крикнул что-то непонятное. Девочки в соседнем вагоне громко пели хором. Мы вернулись в центр городка. По главной улице двигалась высокая черная карета, в ней сидела дама, которая обмахивалась розовым веером. Рядом с каретой ехал верхом молодой человек, который разговаривал с дамой, склонившись к ней.