– Неужели вам не жалко людей, которых вы убьете? – спросил я, отходя к двери.
Я выкидывал землю из хода, сам постепенно углубляясь в него.
Ночь была теплая, безветренная, комаров немного. Все, кроме отца Николая, улеглись спать снаружи. Ползун во сне дергался, разворачивался и снова сворачивался в кольцо. Ирка спала, устроив голову у меня на груди, в углублении, где грудь встречается с плечом. Она дышала тихо-тихо и не ворочалась.
– А я не верю, что ты с кондитерской фабрики, – сказал я ползуну. – Если бы тебя Ирка утащила оттуда младенцем, ты бы ничего не знал.
– Нет, псих немного, дикий, а так нормальный, не баптист. Натренируешь, меня благодарить будешь. Я ж его за гроши отдаю.
– Я готов опровергнуть клевету. Сейчас же я вызову вертолет.