Он уже стоял на задних лапах, подобно нападающей кобре.
– У тебя нет выбора. Сейчас придет сотрудница питомника, и я не хочу, чтобы она увидела гладиатора Ланселота в питомнике для любимцев.
Я прошел на кухню и приказал поварихам, которые еще мыли посуду, чтобы Леоноре выдавали отныне по двойной порции. Поварихи принялись что-то нести о жулике – заведующем производством, об указаниях господина спонсора, но я не стал с ними спорить, а лишь добавил, что завтра проверю.
– Я только окунуться… я сразу назад… я не думал, я больше не буду, – бормотал малыш. Мне стало жалко его. Ирка увидела, что моя рука движется к его головке, чтобы погладить, и в мгновение ока ринулась вперед и дернула меня за руку.
Этого я, конечно, тогда не знал, но масштабы подземного города мог ощутить, не подозревая еще, что эти подземелья не раз еще дадут мне приют.
Он был крупнее меня, он был сильней, но он не ожидал, что я могу его ударить. Домашние любимцы, особенно породистые, из хороших семей, никогда на дерутся. Спонсоры будут недовольны! Он вырвался и побежал прочь, но я догнал его и повалил на газон. Он пытался оторвать мои пальцы от горла, он хрипел и дергался, он бил меня ногами, и уже со всех сторон бежали люди и спонсоры. Моя хозяйка стала отрывать меня, а жабеныш бил меня когтистыми ножищами – он ненавидел меня и хотел убить. За открытым окном мелькнуло лицо Инны, искаженное страхом, я отбивался, царапался, кусался – я был диким зверем, которого надо убить. И если бы меня убили в тот момент, я бы не удивился и не считал это неправильным – такому, как я, не было места в нашем хорошо организованном цивилизованном мире.