– Простите, – сказал я, – но господин Прупис сказал, что я тут буду спать.
Иван Алексеевич мне неприятен. Всю жизнь он служит своим спонсорам за пределами разумного. Он даже бегает для хозяйки в магазин и качает их ребенка. Нельзя же так унижаться!
– Не влюбись в Ланселота, – сказала Маркиза, смеясь одними глазами.
– Не старайся – они улетели, – сказала Ирка.
– Слушай, я так и не знаю, ты за бревно держаться сможешь?
Войдя туда, мы оказались в столовой – обширной комнате, облицованной темными деревянными панелями и залитой утренним солнцем, вливающимся в многочисленные высокие окна. Там стояло десятка три столов и столиков, за которыми и сидели обитатели питомника.