Милиционер снял кепи, и я узнал худенького морщинистого Хенрика. Я обрадовался ему.
– Они решили, что я слишком… слишком несдержанно себя веду. Что пришло время меня… – и тут язык у меня не повернулся сказать, в чем дело, хотя в этом не было тайны или чего-нибудь необычного – больше трех четвертей мужчин после двадцати лет подвергались ампутации этих органов для их собственного блага и в интересах демографии.
– Это ужасно! Я даже не успею приготовить тебе ужин!
– Я знаю то же самое. И знаю еще, что он тесно связан с Маркизой. У них общие дела.
Нас они не заметили или не сочли целью, достойной внимания.
– Сам придумал. Я семнадцать лет прожил в любимцах. Вы что же думаете, дом, в котором я жил, не отапливался? Вы что, не знаете, что моя подстилка лежала на кухне, где всегда тепло?