Ночь длилась бесконечно. К концу второй стражи в дверь вместе с солдатами протиснулся какой-то толстяк. Он объявил, что судья придет через час.
Но вот призрак принял более четкие очертания… очертания Александра. Он ничего не говорил, просто поднял меч, отгоняя меня от двери.
– Я раб вот уже шестнадцать лет. С падения Эззарии. Тогда мне было восемнадцать, – шестнадцать лет – вся его жизнь. Ему она, наверняка, казалось вечностью.
– Двадцать зенаров. Пусть его доставят моему надсмотрщику.
Я застонал от отчаяния. Я закрыл глаза руками, но перед моим внутренним взором продолжал сиять серебряный свет.
Камердинер шагнул за занавеску и больше не выходил.