– Я раб вот уже шестнадцать лет. С падения Эззарии. Тогда мне было восемнадцать, – шестнадцать лет – вся его жизнь. Ему она, наверняка, казалось вечностью.
– Двадцать зенаров. Пусть его доставят моему надсмотрщику.
Я застонал от отчаяния. Я закрыл глаза руками, но перед моим внутренним взором продолжал сиять серебряный свет.
Камердинер шагнул за занавеску и больше не выходил.
– …жаль. Мы нанесли вам эту ужасную рану, поэтому вы можете остаться, пока она не заживет. Но когда Невья скажет, что вы можете пуститься в путь, вы должны будете уехать.
– Рога Друйи, если вы испортили мою вещь, я вам руки вырву! Я отрежу ему ногу… обе ноги… и еще вырву его лживый язык. Но я сделаю это сам. – Что-то знакомое было в ругани этого незнакомца, появившегося в дверях тюрьмы, словно луч солнца среди туч.