Хоть и стыдно сознаться в этом, но я чего-то побаивался. Будь бы еще кто-нибудь со мной – Куница, Сашка Бобырь или хоть Петька Маремуха, – да я сам первый потащил бы их вперед. А одному было страшновато.
Я следил за всей этой компанией и еще больше ненавидел Котькиного отца и его приятелей.
Мы повернули вниз. За рекой показалась знакомая Старая крепость.
«Выродок – это про меня!» – выбегая в коридор, подумал я. Хорошее дело! Мне подножку подставили, я себе нос разбил, ушиб колено – и я же виноват, я выродок? Пускай вызовет и спросит – я скажу ему, кто выродок!
– Ну, ты, изверг, вылезай, – сказал Никифор, вытаскивая муравьеда.
– А ты ему хорошо сказал, что он брехун. Пусть знает!