– Ну, ты, изверг, вылезай, – сказал Никифор, вытаскивая муравьеда.
– А ты ему хорошо сказал, что он брехун. Пусть знает!
– Мерзавец! Понимаешь, что ты обесславил нашу гимназию? Да еще в такой день! Об этом доложат Пилсудскому. О боже, боже! Понимаешь ты это или нет, байстрюк?
Что ни говори, а быть атаманом сыщиков – почетное дело.
– Куда?.. Я не хочу… Пустите, пане директор… Пустите! Я же ничего не сделал…
А около остывающих трупов, весь в сером, в желтых лакированных крагах, стоит комендант черножупанников Драган. Кто знает, может, там и доктор Григоренко? И, может, Драган, как Марко Гржибовский, угощает усатого доктора душистыми заграничными папиросами, а тот, покурив, снова медленно ощупывает глаза и грудь у стынущих людей и, проверив, убиты ли они, вытирает чистым платочком свои розовые морщинистые пальцы…